Капитан Ульдемир. Властелин [сборник Литрес] - Владимир Дмитриевич Михайлов

возникло в процессе развития мира. На определенном этапе. Ты догадался – когда и как?

Ульдемир снова кивнул – медленно, словно сомневаясь.

– Да, да! Вместе с человеком! Только мыслящая материя генерирует его. Вы думаете, что ваш разум влияет на мир лишь посредством рук и вложенных в руки орудий – любой сложности. Но это – малое влияние, в масштабе Вселенной им можно и совершенно пренебречь. Но существует влияние куда более сильное и непосредственное; и вот вы воздействуете на весь мир, сами того не зная, хотя смутно вы об этом догадываетесь, и отсюда идет и этика ваша, и мораль, и понятия добра и зла; воздействуете, и в этом ваша – не скажу «цель», но функция в мире. А руки у вас не затем, чтобы природу изменять, но себя – себя! – совершенствовать.

– Интересно, – проговорил Ульдемир, сомневаясь. – По-вашему, все получается очень просто, и стоит лишь человеку захотеть чего-нибудь – и все возникнет, как в сказке…

– Ну это-то пока вам не под силу. Да и не о том речь. Пойми другое: поле, создаваемое вами (если оставаться в рамках ваших представлений), непосредственно влияет, независимо от вашего желания, на процессы развития мира – причем влияние это может сказаться где-то на громадном расстоянии, а может и совсем рядом. Но важно вот что: поле это может быть положительным – или отрицательным, влиять на мир в нужном направлении или в обратном. Применяясь к твоим понятиям, скажу так: при положительных мыслях и чувствах, переживаемых человеком, возникает поле, действующее так, как нужно, чтобы мир развивался. При отрицательных – наоборот. Любовь, дружба, творчество, все, что вызывает в человеке радость, – вот то, что нужно миру.

– Добро, иными словами?

– А ты полагаешь, добро и зло суть понятия относительные, целиком зависящие от уровня сознания? Нет, они естественны, они связаны с развитием мира, начиная с возникновения разума.

– Но ведь человек может испытывать радость по таким поводам, какие уже не назовешь добрыми. Люди-то разные… Радость – убив врага, обманув, украв и не попавшись…

– Может. Но где убийца – там и жертва, и там, где вор или обманщик, тоже без жертв не обойтись. И чувства жертв противоположны по знаку и сильнее по абсолютной величине: так уж устроен человек, что чувства отрицательные, или, как мы тут говорим, Холод всегда сильнее, чем Тепло, и держатся дольше: может быть, потому, что радость кажется человеку естественной, она не вызывает в нем такого перепада между тем, что должно быть, и тем, что есть на самом деле, какой возникает при переживании зла. Наибольшее Тепло рождается, когда радость одних не связана с потерями других, когда второго знака вовсе нет. Тогда мир обогащается Теплом в чистом виде, и развитие его от хаоса к порядку убыстряется.

– Чем же оно завершится?

– Этого мы не знаем. Может быть, это известно тем, кто ушел дальше нас…

– Разве вами не завершается цивилизация?

Фермер усмехнулся.

– Немного бы она стоила, если бы это было так. Нет… Мы не знаем, чем закончится развитие. Наверное, оно вообще никогда не завершится, но какие формы будет принимать – для нас это пока непредставимо. Мы видим только ближайшие рубежи. Мыслящая материя, например, – вся материя. Это еще можно вообразить… Но дело не только в прекрасном будущем. Разве сам процесс достижения цели не может быть прекрасным? Разве не был чудесным миг, когда люди на тех планетах увидели удаляющиеся навсегда смертоносные машины? Мы с Мастером видели, какой взрыв Тепла возник в те мгновения. Жаль, что тебе не дано было видеть это. Вы с вашей цивилизацией не уделяете ни малейшего внимания развитию своих способностей, предпочитая те из них, что утрачены или вообще не успели развиться, заменять протезами. А мы вот видим гравитацию, видим магнитные поля и слышим их – и это прекрасная музыка… Но мы снова отвлеклись. Такие вспышки Тепла, как эта, – явление редкое, они связаны с исчезновением угрозы какой-то глобальной катастрофы, чаще всего самими же людьми и вызванной. Но нельзя же постоянно подвергать угрозам обитаемые миры! Нет, каждому человеку должно быть хорошо и радостно – день за днем, постоянно, поколение за поколением. Каждый день, каждый час жизни должен приносить радость. Человек должен много трудиться, излучая великую радость творчества, – и делать то, к чему чувствует пристрастие. Я не хуже тебя понимаю, что пахать сохой – не лучший способ растить хлеб. Но если хоть одному человеку именно это доставляет самую большую радость – пусть пашет!

И что за беда, если на соседнем поле будут работать машины, а еще на одном хлеб будет расти так, как принято это у многих цивилизаций основного русла: сам собой, без вмешательства человека, но по договоренности с ним. Человек может получать у природы все нужное, не отнимая, но по соглашению с нею; только при этом ему приходится относиться к ней, как к равноправному партнеру, и выполнять свои обязанности, понимать ее и не применять насилия… Наш способ дает неизмеримо больше, чем ваш, машинный, а ваш, в свою очередь, куда производительней, чем соха; но если соха необходима ему – да обрящет! Потому что миру не хлеб его нужен прежде всего, а его радость жизни, то Тепло, которое дает он, ощущая себя на своем месте в мироздании. Пусть равно благоденствует пахарь и капитан звездного корабля: для мира они одинаково ценны. И пусть два соседа делают и думают по-разному, но если дела их добры – они генерируют одно и то же поле: то, что ведет ко благу. Ты понял? Страх, зависть, вражда, подлость, голод, бесправие – вот что дает отрицательные поля, и еще многое другое: предательство, жестокость, нетерпимость… Чем больше человек думает о мире и о своем месте в нем, тем менее способен он на все это. Но заботиться об этом нужно начинать своевременно, подобно тому, как воспитание каждого отдельного человека начинают с первого дня его жизни. А вы решили, что важнее – делать машины, а человек как-нибудь и сам обойдется… И я говорю: вы хотите войти в наш мир, большой, развивающийся в радости и для радости мир? Научитесь быть людьми, а не персоналом! Чувствовать не шепотом! Любить, не жалея себя! Тогда, повторяю – тогда придите, и рассудим!

Не дожидаясь ответа, Фермер круто повернулся. Шаги его прозвучали за углом дома и сразу исчезли, и Ульдемир снова остался наедине с Мастером.

– Ну вот, – сказал Мастер спокойно. – Теперь ты приблизительно понимаешь, что к чему. Фермер прекрасно объясняет, мне это никогда не давалось. И теперь ты можешь всерьез подумать и решить: так ли уж хочешь ты на свою прекрасную Землю?

Ульдемир